Содержание
Вступление
Сегодня со мной делились впечатлением от просмотренного по ТВ «круглого стола» на тему бархатных переворотов в арабских странах. Хоровод водили конспирологи, считающие что во всем виноваты <нужное подставить>, так как это им выгодно. Им в противовес были люди более прагматичные, которые пытались доказать, что ни ЦРУ ни ФСБ уже давно не бойцовские коты, а жирные евнухи. Итого, дискуссия во время круглого стола вообще не затрагивала причин явления, а велась вокруг того, стоит ли доверять конспирологическим гипотезам или нет.
А в чем причина? А возможно ли такое в других странах?
Причина, как мне кажется, в том, что все страны, в которых происходят бурные события, столкнулись с кризисом информационного противотока. Все они строили модель общественного устройства, основанную на существовании бюрократической элиты, которая, естественно, была полностью коррумпирована. А подчиненное положение остального общества достигалось путем создания, вернее иллюзии создания общественного договора. Имеется ввиду не общественный договор в его классическом понимании , а система рационализации жертвы человека обществу. Суть в том, в общем, что не силой управлялись массы, а им внушалась идея. Работала машина массовой пропаганды, которую любой, кто бывал в этих странах, легко мог наблюдать в виде портретов вождей, на каждом углу. А те, кто знали язык и могли посмотреть в зомбоящик, так вообще мало отличали то, что там показывают от сюжетов советского ТВ времен разгула застоя.
Роль пропаганды
Рано или поздно любое общество доходит до изобретения и активного использования пропаганды с целью мотивации народа подчиняться кровососам. В Европе до этого додумались в 30-40-е годы 20-го века. Пропаганда оказалась тем самым «абсолютным оружием», против которого у общества не было инструментов и способов противостояния. Каждый со всех сторон слышал некие идеи и думал, что все эти идеи разделяют, хотя это была одна и та же трансляция, но в разных репродукторах. Элита, пользуясь достаточно подробно описанными законами общества сбивала его в толпу единомышленников, готовых лишиться чего-то личного сейчас ради идеи, целей общества, будущего и т.п. Практически, в лозунге «хлеба и зрелищ», хлеба стало возможным давать меньше, за счет качества «зрелища».
Любой бунт на местах быстро пресекался и не распространялся именно потому, что власть очень быстро и качественноблокировала информационные утечки и «правильно» преподносила события остальному населению. Ленинская тактика «почта, телеграф, телефон» — не просто слова, а гениальная идея контроля общественного сознания. Ну да, «мы пойдем другим путем», газета «Искра» — все дела. Общество не имело иммунитета к пропаганде.
Большая война устроила Западному обществу серьезную прививку от пропаганды. Люди научились выделять ее, оценивать и понимать истинные мотивы пропагандистов. Возможно, сработал естественный отбор и выжили те, кого не до конца прозомбировали и кто все-таки решили, что семья и дети важнее призрачных идеалов.
Не повезло победителям. В частности — СССР и США. В этих странах пропаганда была все еще очень сильным орудием контроля общества. В США доктрину управления обществом пришлось пересмотреть после Вьетнамской войны, когда восходящий поток информации о войне крайне противоречил официальной позиции. В СССР ситуация была совершенно другой.
Дело в том, что в СССР догадались (специально или случайно) разделить светскую бюрократическую элиту и идеологическую. Практически это означало, что людям приходилось кормить две параллельные структуры (начальников и парторгов), однако это же означало и ограничение коррупции. Обе бюрократические пирамиды следили друг за другом. Одна пропесочивала другую «по партийной линии», вынужденная сама оставаться белой и пушистой.
Очень хорошая и очень работающая модель позволила просуществовать режиму очень долго и развалиться по причинам, отличным от ближневосточных, но также связанных с неприятием пропаганды населением. Афганистан, Чернобыль, реформы Павлова, ГКЧП, гласность, «вражеские голоса», все более ощущаемая разница в экономическом развитии вкупе с открытостью границ — этого было слишком много, чтобы пропагандистская машина могла эффективно парировать протест снизу, не прибегая к расстрелам. И окончательно строй был добит тем, на что никто не обращал внимание. В результате Перестройки людям разрешили заниматься бизнесом. Это были кооперативы и первые АО. Привилегии и преференции в этом процессе получили представители партийной и комсомольской номенклатуры. Фактически, рухнула идея разделения светской и идейной власти.
Существуют ли такие режимы сейчас? Да, конечно: КНДР, Китай, Иран — яркие представители этой идеи — идеи разделения идеологической и светской элиты на две ветви. В Иране даже армия отдельная есть — КСИР, существующая параллельно вооруженным силам. Очень мощная и очень устойчивая система. Почему устойчивая?
Классика жанра
Рассмотрим классическую бюрократическую коррупционную пирамиду. Должности покупаются, каждый чиновник имеет доход от своей позиции, отрабатывая асимметричность информации. Чтобы удерживать свое положение, он делится доходом с вышестоящим уровнем. Вышестоящий уровень становится заинтересован в коррупции низовой. Суммарный коррупционный «налог», которым обкладывается общество становится непосильным и общество в повиновении удерживается средствами пропаганды. Если пропаганда станет хоть немного неэффективной, общество взорвется. Информационный поток, создаваемый пропагандой, держит мысли общества в одном направлении. Источник бед ищется где угодно, но не в собственной власти. А цели, которые навязываются людям в качестве приоритетных, могут вести куда угодно, но, разумеется не к повышению благосостояния своей семьи. И если даже есть какие-то «разговоры на кухне», они остаются тайной и не приводят к объединению людей вокруг некоей альтернативной идеи лишь потому, что те, кто «беседует на кухне» верят в то, что таких, как они — инакомыслящих, меньшинство. Получается, что устойчивость общества зависит от силы информационного потока. И, если в обществе образуется информационный противоток, связанный со, скажем, различной оценкой властью и людьми неких событий, то устойчивость общества падает. Чем коррумпированнее общество, тем меньший противоток нужен для его падения.
Парторги и муллы
В случае же разделения светской и идейной бюрократии на две независимые, но связанные ветви, исчезают сами основы коррупционной пирамиды. Круговая порука в одной бюрократической цепи не гарантирует устойчивого положения члену этой цепи, так как рядом всегда есть конкурирующе-сотрудничающая цепь. Статус-кво также удерживается пропагандой, но при этом, а) пропаганда осуществляется людьми — членами идейной пирамиды, фактически информационный поток сверху не угасает, а раскручивается лавиной и эхом поддерживается снизу вверх членами «идейной» ветви власти, так как у них есть прямой интерес в поддержании системы и б) любые общественные недовольства легко погасить просто найдя виноватого в «идейной» или «светской» пирамиде. Это не разрушает круговую поруку. Наличие правильно отстроенного восходящего снизу вверх информационного потока позволяет реализоваться явлению самоиндукции или, в среде журналистов, самоцензуры. Когда люди пишут о том и искреннее верят в то, что несет официальная пропаганда. Стоит заметить, что «поиски виноватого» в коррумпированной, безыдейной бюрократии технически трудны, так как выбивание одного звена из цепи может разрушить всю цепь. И каковы бы ни были намерения украинского президента Ющенко посадить бандитов в тюрьмы, он это просто технически не смог бы сделать. Таким образом, безыдейная бюрократия должна со временем приходить к патовой ситуации, когда ею недовольны массы, но «назначить» виновного нельзя, так как повязаны все.
Ближний восток
Если взглянуть на проблему устойчивости общества, как на проблему устойчивости информационного «ветра» или потока, то в ситуации на Ближнем Востоке все станет ясно. Безыдейная коррумпированная бюрократия не смогла справиться с вызовом 21-го века — интернетом с его плоской поверхностью, на которой все — как на ладони и на которой каждый легко себе найдет единомышленника и не будет считать себя изгоем и оттого будет высказываться еще громче. Любое событие, которое раньше пропаганда могла скрыть или «правильно» исказить, теперь доступно из уст в уста. Нисходящий пропагандистский поток не справляется с восходящим. Общество бурлит и закипает. Встречные потоки всегда образуют турбулентность, а идейного, компенсирующего бунтарский, восходящего снизу потока нет. Идейной ветви власти нет. Получается и виноватых нет. Это — естественный процесс. Вопрос только в том, чем он закончится. Но сначала мы попробуем взглянуть с точки зрения доктрины «информационного потока» на некоторые частные и общие случаи. Например,
Эпоха до изобретения пропаганды
Почему общество тогда было устойчивым? Нисходящий поток был слаб и зависел от количества глашатаев, развитости ямской службы и сетей дорог. Чем централизованнее империя (Древние Персы, Древний Рим), тем больше внимания этим вещам. но, все-таки, пропаганды не было и мнение каждого мелкого дворянина было слышно на местах громче, чем мнение царя. Что цементировало общество? Разумеется — идейная ветвь власти. Церковное чиновничество, ордена, монастыри. Они служили проводником информационной лавине, нисходящей от верховного церковного деятеля и они цементировали общество. Общество сравнивало свои поступки с «правильными» и правильными шаблонами, навязанными религией. Отсюда и фразы типа «креста на тебе нет» или «это не по божески». И, как только церковный информационный поток претерпевал бурления, то тут же или с некоторым опозданием, взрывалось и общество. Революция в Нидерландах, Революция в Англии — тому ярчайшие примеры. Если в первом случае речь шла о появлении и расцвете протестантизма, то во втором Георг VII сначала объявил церковную реформу, потом его династия не продлилась дальше его детей, а уже первый представитель следующей династии имел серьезные проблемы с парламентом, которые переросли в то, что сейчас называют революцией. Важно, что мы считаем религию естественной потому, что она была во все времена. Теперь же стоит заметить, что мы просто не знаем успешных обществ, в которых не было религии. Они исчезали в турбулентности хаотического восходящего безыдейного информационного потока. Мы просто наблюдаем выжившие общества. А уже в 20-м веке религию можно было заменить массовой пропагандой.
Западный мир
Западные демократии (плюс подобные страны, такие как Япония) практически реализовали идею «параллельного дерева», в виде двухпартийной системы. Да, партия и бизнес заодно. Вместе с тем, наличие двух конкурирующих (или псевдоконкурирующих) сил не позволяет выстраиваться коррупционной пирамиде. Низовые чиновники не могут опереться на покровительство вышестоящих, так как вышестоящие уже партийные. Низовая коррупция исчезает совсем, верховая коррупция не связана круговой порукой. Всегда можно «назначить виновного». Всегда чиновник не получает больше стабильности оттого, что ворует. Да, коррупция есть. Очень серьезная коррупция. Иначе, например, тяжело объяснить, почему деньги всех налогоплательщиков расходуются на удовлетворение заокеанских нефтяных интересов менеджмента крупных корпораций. Вместе с тем, отсутствие низовой коррупции позволяет уменьшить компенсирующий творящуюся несправедливость поток нисходящей пропаганды, а наличие альтернативной партии, позволяет спускать пропагандистские идеи по «сверхпроводимым» партийным каналам, которые же и участвуют в формировании лояльного существующему положению восходящего потока. Все спокойно. Боремся за Демократию, хотя толком не знаем что это, и пусть мой сын умрет за дело Демократии в далекой пустыне на другом конце света. Что интересно, Западный мир очень много внимания уделяет как раз тем атрибутам власти, которым уделяли внимание древние римляне и персы: дороги, коммуникации, инфраструктура.
Россия
Как ни странно, Россия идет по пути арабских республик. Бизнес и партия власти — одно и тоже. При том нет идеологии вообще. Но работает пропагандистский аппарат, пытаясь выжать единение нации на патриотизме, «демократии», борьбе с терроризмом, так кстати подвернувшимся, и, что совсем жутко, на, якобы, отсутствии альтернативы существующей власти. Понимая опасность восходящего потока, власть в России использует «фабрики интернет- троллей» для его глушения и дискредитации. Фабрики троллей генерируют поток информации, который может восприниматься как «восходящий», но который, при этом, полностью совпадает с нисходящим потоком. Русский сегмент интернета сейчас наполнен истеричной пропагандой, которая влияет на умы не меньше, чем пропаганда нацистская. Плохие новости в том, что люди постепенно начинают отличать пропагандиста от реального пользователя и эта тактика становится с каждым днем все менее эффективной.
Как финальный штрих — выстроена коррупционная пирамида. Почему в РФ не случилось то, что случилось у арабов? Да, восходящий поток есть. Он формируется интернетом, социальными сетями, блогами. Он есть, хотя и заглушен пропагандой интернет троллей. Вместе с тем, население РФ стареет. Молодежи, которая «в теме», мало. «Узок был их круг и слишком далеки они от народа». А в тех же арабских странах большинство населения составляет молодежь. Они — граждане информационного века, а не иммигранты. Они все сидят в соц.сетях, они пользуются интернет-пейджерами, ходят в интернет-кафе, они любят смартфоны и, что является серьезным подспорьем, стимулирует их к освоению информационных технологий, половой инстинкт. В этих странах, отягощенных лицемерием официальной морали, бытует мнение, что найти себе друга противоположного пола намного легче в Сети. Они и ищут. И общаются. И делятся мнением. И их — большинство. А в РФ, Украине — меньшинство. В той же Украине 65% населения до сих пор вообще не понимают, зачем им интернет.
Важно заметить, что до недавнего времени все успешные политические проекты в Украине, РФ и Белоруссии использовали «безинтернетный» электорат для своей политической победы. В Украине Тимошенко стала (и смогла) найти поддержку среди пенсионеров, когда Янукович искал и находил поддержку среди рабочего класса. Ющенко сотоварищи просто не поняли, что их привело к власти, видимо, и вместо того, чтобы удовлетворить нужды восходящего потока и раскрыться, они первым делом выстроили забор вокруг администрации Президента, который был видимой метафорой закрытости власти и ее опоры на прежние старые пропагандистские приемы — возвеличивание Оранжевой революции и т.п. Лукашенко в Белоруссии будет терять власть с каждым умершим пенсионером и с каждым бюджетником и пролетарием ушедшим в Сеть. Путин — аналогично.
Характерной является реакция Путина (олдскул) и Медведева (айфон. айпад, твитер, все дела) на события в Ливии. Путин видит бунт, который законно и справедливо давить, а Медведев видит волю масс, идущих против диктатора. Каково оно там на самом деле — пофиг. Ливия от остальных бурлящих стран отличается только тем, что бунт в Ливии можно использовать для смещения Каддафи, а в остальных странах все было схвачено и подавление бунта молчаливо поддерживалось, но так, чтобы не поссориться с возможными «новичками».
Разумеется, весь модернизм Медеведева, настоящий он или показной, не сможет справиться с сущесвующей и выстроенной до него коррупционной пирамидой. Его или уберут или сделают клоуном, если он захочет что-то кардинально поменять. А если не захочет (или поймет вовремя, что не сможет), то ему останется только одно — пасека в деревне, разговоры о национальной идее и красивая национальная рубашка
Почему революции — бархатные?
Большинство бунтов, произошедших в последнее время отличаются малым количеством жертв или их отсутствием, эдакой «бархатностью». В этой, казалось бы, неестественной «бархатности» видят происки спецслужб и используют другие конспиративные теории. На самом деле, тут виноват все тот же интернет, делающий легким обмен мнениями и информацией. Люди, знающие одно и тоже сделают одинаковые выводы и придут к одинаковым идеям. Если раньше общество делилось на фракции и начинало гражданскую войну, которая шла вплоть до достижения полного взаимопонимания, то теперь общество очень быстро приходит если не к общему мнению, то к пониманию приемлемости и законности мнения других. Воевать не с кем. Все, собственно, со всем согласны. Это — очень интересное свойство низового, не спровоцированного идеологией, восходящего потока. Объединение людей общими мыслями и идеями. Разумеется, пока что граница мнений проходит по линии раздела «есть интернет-нет интернета». Именно поэтому, Оранжевую революцию на Украине иногда называют революцией офисного планктона — тех, у кого есть интернет.
Исламизм
Не зря многие опасаются расцвета исламизма и клонирование иранского политического строя.
Во-первых, это удобно. Не надо изобретать новой идеи и конкурировать с религиозным мировоззрением. Надо просто традиционный религиозный информационный поток вооружить мегафонами. Причем, в буквальном смысле.
Во-вторых, разделение бюрократических пирамид на «идейную» и «светскую» дает устойчивость и создает правильно ориентированный восходящий поток, как мы рассмотрели выше.
В третьих, жадным власть имущим из арабских стран тяжело принять идею многопартийности и мысль о том, что придется с кем-то делиться. Они все также хотят устраивать на посты своих родственников или покупателей этих постов. Поэтому они не видят для себя угрозы в расцвете «непартийных» сил, так как с силами «альтернативной» партии пришлось бы делиться постами и пришлось бы бояться разоблачений в коррупции.
В четвертых, и это самое интересное, не надо никакого особого стремления кого-то к исламизму. Просто из всех перечисленных альтернатив, исламизм наиболее устойчив, а с «разгулом» интернета, он обретает правильно ориентированный восходящий поток сторонников шариата и фундаментализма. То есть, арабские события будут приводит к поочередным сменам правящей верхушки, которая не сможет предложить ничего нового в сравнении со старой, до тех пор, пока случайно или эволюционно во власть не придут сторонники иранской модели и смены власти не прекратятся.
Элита арабских стран, в основном сунниты, считают, что светская власть должна быть отделена от религиозной. Шииты (Иран) считают, что верховным правителем должен быть представитель религии. Вроде бы иранская модель должна привести к коррупции и выстраиванию слитной коррупционно-идейной пирамиды. Однако именно в Иране удалось развести идейную и светскую власть. В суннитских же обществах идейной власти практически нет. Религия вытеснена на периферию, несмотря на количество поклонников ее среди простых людей. Именно поэтому арабские лидеры очень не любят Иран. Иранская модель — прямая угроза их достатку, благополучию и праву безнаказанно грабить.
Вот была идея было хорошо
Мы часто жалуемся на «безыдейность» нашего общества. Мол, когда есть идея — есть цель. Да, идеологизированное общество устойчивее и предсказуемее. В идеологизированном обществе комфортнее жить, но, как следствие, живущий комфортно меньше обращает внимания на то, как, кто и насколько его грабит. Идейные общества не устойчивы всегда. Они устойчивы до следующей турбулентности. Их неустойчивость является следствием искусственности усилий, которые требуются для поддержания идеологического информационного потока. Любое идейное общество будет переживать революции. А безыдейное должно рано или поздно самоликвидироваться. Все так плохо? Нет. Ведь именно потому, что у нас появились социальные сети, именно потому, что день ото дня возрастает прозрачность, именно потому, что все громче голос снизу, можно уверенно сказать о том, что общество, в котором нет цементирующего нисходящего потока, может стабильно существовать только за счет того, что восходящий поток будет так же, если не более, стабильным только потому, что люди, знающие одно и тоже, принимают одинаковые точки зрения .