Что такое любовь? У древних греков было несколько слов, обозначающих «любовь». Это и любовь-эрос (секс), и любовь-агапе (жертвенная), и любовь-людос (игра). Однако, для любви есть очень хорошее и прямое определение: ощущение того, что твое благополучие зависит от благополучия другого человека. Подумайте об этом определении и вы поймете, что таки да, это и есть точное определение любви. Мы, читая Евангелие, совсем не отдаем себе отчет, что именно имел ввиду Иисус Христос, когда говорил о любви к ближнему. Элтон Джон вообще предположил, что Иисус — гей. Нам видится, что Иисус Христос призывал буквально любить всех окружающих — как мы любим, скажем, своих детей или родителей. Это кажется нелепым. Разумеется, это нелепо. Для нас любовь, о которой говорил Христос, выглядит некоей абстракцией. Но это не казалось нелепым в начале эры. Это было очень новое утверждение, по-настоящему революционное. И мы не видим серьезного смысла в этом призыве (даже очень верующие люди не похожи на любящих всех вокруг) лишь только потому, что мы уже живем с этим. Мы уже живем в обществе, в котором норма, ожидаемое поведение окружающих — то, что люди понимают свою зависимость от других, в соответствии с этим банальным определением любви. И именно благодаря пропаганде вот такой любви вообще возможно наше общество. Вот, в доказательство этого, простая иллюстрация: Правила дорожного движения.
Как вы думаете, почему люди не ездят на красный свет (ну, кроме моральных уродов)? Да просто потому, что они понимают, что если все будут ездить на красный, то им же самим от этого будет хуже. Потому что они понимают, что ездой на красный они делают хуже другим, а значит и себе (чувство зависимости своего благополучия от благополучия окружающих).
Можно подумать, что соблюдение ПДД вынуждено. Водители и пешеходы подчиняются законам и опасаются штрафов. Еще можно подумать, что люди просто боятся за себя и заботятся только о своей безопасности. Но, попробуйте откатиться на несколько сотен лет назад. Мы не смогли бы объяснить крепостному крестьянину суть правил дорожного движения [1]. Он бы не понимал, почему люди должны добровольно останавливаться на красный свет и подозревал бы, что всегда будут идиоты, которые бы на красный ездили и устраивали ДТП. Он смог бы предположить шлагбаумы с охраной на каждом въезде на перекресток, финансируемые, причем, самими водителями, в виде пошлины. Но он никогда бы не смог себе представить, что подавляющее большинство людей, без понукания, без угрозы быть тут же четвертованными, останавливаются на красный сигнал светофора и покорно ждут, когда сменится сигнал.
Почему люди, в своем большинстве, не нарушают законы[2], кашляют в кулак, не чавкают, испражняются только в отведенных местах[3], используют мусорники, убирают за собой места пикников в лесу[4], строят высокие трубы для дымоходов[5] и т.п.? Все из-за того же чувства любви, которое стало нормой морали и должно «отливаться в граните» (с) еще в детские годы. В обществе очень мало людей, которые своим умом способны дойти до собственной персональной заинтересованности в реализации общественных интересов. Это посложнее, чем «не укради» или «не убей». Сейчас посложнее.
А 2000 лет назад было вообще невообразимо; и «не укради» было такой же «высшей математикой» морали, как сейчас «любить ближнего». И это «не укради» вбивали в мозг, а не разъясняли, почему не стоит воровать. Уголовный кодекс не может описать все возможные варианты воровства. Не стоит лукавить, называя «первоначальное накопление капитала» честным бизнесом лишь только потому, что нет такой статьи или ты не попался. В наше время все-таки стоит вбивать в мозг любовь.
С философской точки зрения в любой религии много «проколов», но если вот так посмотреть, ее критически важная функция, определившая вообще уклад нашего общества и серьезный прогресс европейской цивилизации, — мораль, которая позволила сэкономить очень много ресурсов и рационально обойтись имеющимися. Мораль о том, что общественные интересы важнее личных[6] только потому, что ты лично получаешь назад все то, что отдаешь обществу. Мы не испражняемся на улице. Мы чтим ПДД, мы имеем финансовые институты, основанные исключительно на доверии, начиная от бумажных денег[7] и заканчивая пенсионным обеспечением, мы готовы подчиняться начальнику[8], в отличие от римских рабов, не потому, что у него плетка, а потому, что это общественно[9] выгодно и так далее.
______________________
- Разумеется, человек готов отказаться от некоторых своих прав и свобод в обмен на очевидные или рационализированные бонусы. Если человек не готов отказаться, значит просто бонусы не очевидны или не рационализированы (как описано ниже). Приобщенность к культуре отчасти заключается в осведомленности об имеющихся или предполагаемых бонусах. У средневекового крестьянина такой осведомленности нет: Вместе с тем стоит понимать, что людям еще свойственно рационализировать, когда «очевидный бонус» появляется сам по себе, из воздуха, являясь просто оправданием жертвы. То есть, когда человек жертвует чем-то для общества ради какого-то предполагаемого бонуса, он будет объяснять сам себе пользу этой жертвы и себе также. Таким образом, сам факт жертвы будет нести элемент удовлетворения. Такое объяснение или саморационализация — суть механизма обеспечения счастья. Человек не хочет выглядеть сам для себя неумным или обманутым и потому будет находить для себя оправдания жертвы. «Мы любим вовсе не тех, кто сделал нам что-то хорошее. Мы любим тех, кому сделали что-то хорошее мы сами. И чем больше хорошего мы им сделали, тем больше хотим сделать еще. Это психологический закон.» (В.Пелевин, Empire V) В качестве «шлифовки» саморационализации жертвы выступает когнитивное искажение, описываемое, как «эффект влипания «, когда суммарная жертва в условиях отложенности бонусов «ценится» в мозгу жертвующего больше, чем преимущества отказа от дальнейших жертв. Например, характерным инструментом, удерживающим человека в трудовом коллективе, может являться… задержка с выплатой заработной платы. Человек понимает, что если уволится, то не получит долга. Вместе с тем, он продолжает работать бесплатно, несмотря на то, что его обманывают. Подробнее о формировании связи человека и общества здесь.
- Можно подумать, что законы все меньше и меньше нарушают лишь потому, что возрастает уровень жизни и, для выживания, нет необходимости их нарушать. Однако даже самамя бедная община не страдает от патологической взаимной преступности ее членов относительно друг друга. Община, как образование, гарантирующее некий уровень коллективной безопасности, просто распадется, если в ней будет нормальным воровать или убивать. Характерно, что даже преступные социумы не поощряют воровство среди своих.
- Нам кажется такое поведение разумеющимся, однако это, в первую очередь, достижение культуры, а не просто соблюдение санитарных норм. Например в Индии и сейчас не считается зазорным испражняться на улице или на глазах у окружающих.
- Мы видим мусор в лесу, который оставило подавляющее меньшинство отдыхающих. Таких меньше 5%. Но их хватает для того, чтобы мы могли видеть лес грязым. Это просто говорит о том, что идея принятия во внимание интересов ближнего еще не до конца закрепилась в нашем сознании.
- ↑ Разумеется, трубы для дымоходов нужны, в первую очередь, для обеспечения тяги. Однако, трубу всегда делают выше уровня крыш в данной местности, а промышленные трубы электростанций и заводов строят так, чтобы дым успевал рассеиваться в атмосфере до того, как попадал бы в легкие людей.
- При этом, религия часто не говорит о том, что нужно прикладывать свои усилия для других. Тот же Ветхий Завет формулирует свои заповеди, как “входной билет в рай”, то есть, обещает личные блага в оплату общественно поощряемого поведения. Так проще и понятнее для большинства людей. Почему религии поощряют общественно полезное поведение? Возможно потому, что мы не способны наблюдать религии, которые такого не делают. Общества, где не существовало табу на оппортунизм в его крайнем выражении (убивать, воровать и т.п.), просто не выдержали конкуренции с более мобилизованными обществами с развитой системой доверия и ожиданий поведения членов общества, основанных на соответствующей культуре.
- Реализации бумажными денежными знаками своих функций (средство обращения, мера стоимости, средство сбережения), как платежного средства возможна только при соблюдении ряда условий, а именно, а) всеобщей премлемости и б) законности их, как платежного средства. «…однако не стоит переоценивать возможности государства. Факт широкой приемлемости бумажной налчиности гораздо важнее для придания этим листкам бумаги функций денег, чем государственый декрет о признании их законным платежным средством» (К.Р. Мкааоннелл, С.Л. Брю, «Экономикс», 13-е издание)
- Рассматривая причины подчинения начальнику наемного рабочего, следует сразу отвлечься от мысли, что рабочий просто получает деньги за то, что подчиняется начальнику. Существует равновесный рынок труда, где рабочему платят одинаково несколько возможных альтернативных начальников. И, если желание заработать денег ведет человека к идее наемного труда, то оно не ведет человека к работе именно на конкретного босса в конкретной компании. Тут уже работают другие, не денежные факторы. Это называется мотивация, суть которой, снова-таки, в осознании как начальником так и исполнителями общности своих целей.
- Взгляд на общество, как на набор индивидов, где каждый преследует свои корыстные цели справедлив только в первом приближении. Общество — сущность, существующая практически независимо от конкретного индивида, в него входящего. Особенно это характерно для больших (латентных) групп и, как ни парадоксально, потому, что каждый член группы, действуя рационально, не склонен прилагать усилий к достижению общественных целей. Да, существует идеализированное понятие «обществнный договор». Да, каждый член общества входит в общество и дает что-то обществу лишь потому, что ему кажется или на самом деле общество что-то дает ему взамен, вместе с тем, сам разум и язык, которым мы думаем свои мысли — общественное достижение и получается, что мы так или иначе мыслим не своими мыслями, а мыслями общества, в котором находимся. Также несколько сложнее, чем ссылка на «общественный договор» описываются тоталитарные структуры и любые политические и государственные системы.