Представьте себе атомную электростанцию. Нужно решить, каким образом распределить загрузку топлива в реакторе. Куда класть какое топливо с каким обогащением, куда перегрузить частично выгоревшие сборки, куда поставить свежие и так далее. При этом, существует стандартный регламент, описывающий принципы, по которым это нужно делать. Регламент — результат труда, знаний и многолетнего опыта большого количества ученых и инженеров.
Но, представим, что на атомной станции решают, что для того чтобы выработать правильное решение и учесть мнения всех, нужно собрать «топливный комитет» и послушать, что скажут транспортники, как им целесообразнее возить сборки, что скажут экономисты по поводу стоимости, что скажут бухгалтера, по поводу денег, что скажут закупщики, по поводу графика закупок и утилизаторы, по поводу того как и куда утилизировать топливо, что скажет служба персонала по поводу наличия специалистов, их графика отпусков, и что скажет санитарная служба по поводу планируемых доз облучения.
Да, разумеется, все службы вовлечены в процесс перегрузки топлива. И если всех их спрашивать, то решение будет очевидным — топливо не перегружать, а голос простого инженера, который, единственный из них, знаком с регламентом, просто утонет или потеряется при голосовании. Или еще хуже, они войдут в непродуктивные дебаты и решение отложат еще на месяц. Именно поэтому такого не бывает на атомных станциях.
Но почему-то в других сферах принято считать, что десять некомпетентных людей способны принять более компетентное решение, чем один компетентный (или, на крайний случай, реально ответственный, по своей должностной инструкции), несмотря на уже имеющийся опыт, регламенты и знания. А если в компетенции себя у этих людей есть сомнения, то они решают позвать еще парочку людей, чью компетенцию будут оценивать… те же самые десять.