Каменноугольный период, время, когда растительность активно изымала углерод из атмосферы и генерировала кислород, полон детективных историй. Например, история с насекомыми. Это было время не просто «гигантских стрекоз». Это было время, когда вообще смогли появиться летающие насекомые. Ведь, представляя себе эволюцию будущего летуна, нужно понимать, что он должен быть достаточно тяжел, чтобы зачатки крыльев давали ему преимущество в затяжном прыжке с ветки на ветку. А тяжелыми насекомые могли быть только в карбоне, так как только тогда в атмосфере было столько кислорода, чтобы пассивно дышащее трахеями насекомое не задохнулось от своих больших размеров.
Но древние насекомые были членистоногими, которые регулярно линяют, как сейчас ракообразные. То есть, чтобы можно было линять, внутри хитиновых крыльев находилась живая ткань. С тяжелыми неоперенными крыльями летать трудно. Можно посмотреть, как летают подёнки — последние выжившие насекомые, крылатые особи которых линяют.
И тут какому-то жуку пришло в голову, что взрослому линять не к лицу. И тогда крылья смогли «усохнуть», стать более легкими и жесткими. На арену вышел «абсолютный хищник» — стрекоза. Да-да, эта красивая и безобидная букашка. Стрекозы, не встречая ни сопротивления ни обмана, съели практически всё, что шевелится. Это при том, что ее крылья, по современным меркам — примитивны и не складываются, а личинки некоторых ее видов дышать умеют как йоги, только жопой (анальные жабры).
Как и любой другой «абсолютный хищник», которым, кстати, можно назвать и человека, стрекозы создали экологическую катастрофу. Мир насекомых, каким мы его видим сейчас, да и вообще весь мир, стоящий выше по пищевой цепи, возник благодаря стрекозам. Часть насекомых, как те же подёнки, эволюционные ровесницы стрекоз, поняли, что «светиться» на воздухе опасно и живут лишь день — чтобы размножиться и отложить яйца, из которых вылупятся живущие несколько лет личинки. Часть ушла под землю, под кору, под пни, превратив одну пару крыльев в панцирь или лишившись крыльев вообще. Часть резко уменьшилась в размерах и перестала быть привлекательной для крупных хищников. Часть научилась использовать «тактику селёдки», образуя большие стаи, разлетающиеся в стороны в случае атаки. Часть, такие как кузнечики, научилась очень резко прыгать. Часть, такие как тараканы, разучились летать. Часть, такие как мухи, научилась быстро летать по хитрым и непредсказуемым траекториям. Часть обзавелась ядом. Часть научилась жить семьями.
А один из видов, которого его прямокрылые родственники — стрекозы выдавили на периферию жизни, в завалы мертвых растений, которыми были устланы леса карбона, был вынужден попробовать на вкус поленья, для чего обзавелся хитрыми бактериями симбионтами, способными разлагать лингин — природную смесь полимеров, формирующую древесину. Начав утилизировать завалы древесины и возвращать, таким образом, углерод обратно в круговорот, он серьезно, вместе с другими жуками, которых мы сейчас называем вредителями, посодействовал сокращению живых лесов и их мертвых залежей. Это привело а) к сокращению генерации кислорода и б) возврату углерода, в виде двуокиси, обратно в атмосферу.
Сокращение доли кислорода в атмосфере заставило стрекоз уменьшиться до современных размеров и прекратить творить безобразия. Практически, стрекозы съели свое будущее. А если бы не было стрекоз, насекомые до сих пор питались бы соками, спорами и пыльцой (голосеменных) растений, каменный уголь продолжал бы образовываться, а пёстро окрашенные тараканы уютно порхали бы под абажуром на кухне.