— Как ты ничего не боишься?
— Кто тебе сказал?
— А чего ты боишься?
— Например… Например, скорпионов. Э-э… Одиночества. Боюсь остаться одна.
— Ну а ты?
— Всех этих тварей. А что, если внутри них люди? Пленники в теле, которое перестало их слушаться? Вдруг так будет со мной?(«Один из нас», компьютерная игра)
В фильмах про зомби, сами эти зомби представлены как лишенные разума существа, стремящиеся, во чтобы то ни стало покусать здоровых людей, которые, после этого, тоже становятся зомби. Где-то так ведут себя бешенные животные – они кусают свои жертвы, со слюной передается вирус бешенства, который заставляет новые жертвы также кусаться. Вирус бешенства распространяется лишь потому, что он каким-то образом заставляет собаку хотеть укусить другое животное или человека.
Насколько интереснее был бы сюжет фильма ужасов, если бы зомби после укуса не теряли разум, а оставались бы обычными людьми, которым просто очень хочется кого-то укусить. Им просто приятно, и они испытывают наслаждение от ощущения прокушенной кожи и вкуса крови на языке. Ну вот есть же люди, которым приятно одевать обтягивающие латексные костюмы, которым приятно щелкать пупырчатой упаковочной пленкой, которым приятно издеваться над другими людьми или которым приятно наблюдать за тем, как работает стиральная машинка. Вот приятно – потому и делаю.
Но мы и являемся такими зомби. Нам приятно делать вещи, которые не приносят нам пользы, но которые требуются для удовлетворения требований того, кто не является частью нашего «я». Мы занимаемся сексом, мы ложимся спать, мы едим конфеты, мы любим детей, мы вступаем в брак – это все те вещи, которые не нужны нашему «я» — сознательной части нас, но которые мы даже не вынуждены делать, а делаем с удовольствием. Нам приятно это делать.
Что такое «я»? Каждый из нас является, фактически, большой колонией одноклеточных организмов, каждый из которых является клоном другого и каждый из которых живет и умирает лишь для того, чтобы некоторые члены колонии смогли передать генетический материал, который одинаков для всех, в следующее поколение. Эта колония клеток обзавелась большим набором программ и реакций, предназначенных, в конечном итоге, для обеспечения бессмертия генов, которые она несет. Каждый из нас – аналогия муравейника, в котором вместо муравьев – клетки, а вместо королевы – половые клетки – яйцеклетки и сперматозоиды. Как муравейник раз в год выпускает на волю своих крылатых и способных к размножению членов в надежде обосновать новый муравейник, так и колонии клеток каждый половой акт выпускают из себя способные к размножению клетки в надежде зародить новую колонию. Те колонии клеток, которые не делают так, умирают без последствий для следующих поколений. Те колонии, которые делают это по каким-то причинам более эффективно, создают новые колонии в бóльших количествах. Чтобы колония действовала слаженно и целенаправленно и называлась гордым словом «организм», существует множество механизмов, координирующих жизнедеятельность этого организма и стимулирующих его к поведению, благоприятному для всей колонии – к поведению, ведущему, в конечном итоге к передаче генов в следующее поколение.
Нам хочется есть? Мы едим. Нам хочется спать – спим. Нам хочется вступить в брак с партнером противоположного пола? Вступаем. И это несмотря на то, что юридически оформленный брак нужен только для справедливого раздела имущества и ответственности за детей, чего у молодых, собственно и нет на момент свадьбы. Нам хочется просто увидеть любимого – мы действуем в этом направлении. Нам хочется приласкать ребенка – ласкаем. Эмоции, которые делают нашу жизнь столь красочной и разнообразной и которые, по нашему убеждению, отличают нас от «бездушных» роботов и компьютеров, на самом деле – ни что иное, как проявление абсолютной бездушности и математически холодного расчета. При помощи эмоций наша колония общается с нашим «я», давая ему понять, какое поведение приемлемо, а какое – нет.
Все, что нам нравится или не нравится, все, что мы выбираем сделать или не сделать, в подавляющем большинстве случаев продиктовано нашими генами, которые формируют ту самую колонию, которой каждый из нас является. Руководствуясь своими эмоциями мы превращаемся в роботов-зомби, исполнителей воли наших генов. Мы считаем правильными моральные поступки, но они просто выгодны, если речь идет о жизни внутри племени – там, где как раз формировались поведенческие инстинкты. Мы считаем, что совесть – часть души или разума, но на самом деле это элемент общей «прошивки». Мы верим, что сами выбираем подарок для своей «половинки», но на самом деле само желание подарить подарок было нам продиктовано, а мы только исполняем волю диктатора. Мы думаем, что сами выбираем саму эту «половинку», но на самом деле мы лишь подчиняемся команде, выработанной в результате очень сложных, но хладнокровных и безжалостных вычислений, которые мы даже не осознаем так как это не мы вычисляем, а колония, которая в ходе эволюции обзавелась встроенным компьютером – экспертной системой. Точно так же циничная вычислительная система, оценивающая всё – от подгорелых котлет и запаха пота до количества рожденных детей и частоты болезней, дает нам команду на разрыв брака и нам почему-то перестает нравиться человек, который как минимум друг и соратник. Мы испытываем ревность или нежность, но это все те же компьютеры посчитали что-то у себя и выдали результат-команду. Мы теряем голову от влюбленности, совершаем безумные поступки, ведем себя, казалось бы нелогично, но, на самом деле мы ничуть не лучше зараженного глистами леща[1].
Человек, несущий в себе миллиарды своих клеток точно также будет делать все под их диктовку и получать взамен награду – положительные эмоции или наказание – отрицательные.
А как же сознание и то самое «я»? Это нечто новое, что изобрели, в ходе эволюции, колонии клеток. Это умение, при помощи анализа и нахождения зависимостей, выстраивать картинку будущего, чтобы понять так ли эффективна та или иная программа, заложенная в организм ранее, не ошибся ли компьютер с расчетами и правильно ли учел все входные данные. Существующий у людей механизм предсказания будущего не совершенен, вводит людей в обманчивую самоуверенность, опирается на уже произошедшие факты и имеющиеся знания, но не на то, что может произойти или на то, чего человек не знает, но как-то, в статистически значимом числе случаев, он работает и дает людям преимущество перед другими животными. Мы можем, в отличие от крысы, выбрать не хватать еду на полках супермаркета, а избежать наказания, не сравнимого с выгодой от украденной еды. Мы можем, в отличие от собаки, не съесть бутерброд прямо сейчас в аэропорту, а подождать пару часов и за те же деньги поесть больше, купив тот же бутерброд в супермаркете или сделав его самому. Или наоборот, мы предпочтем съесть больше сейчас, когда мы уже не голодны, зная, что через несколько часов мы проголодаемся, а нормально поесть будет негде. Мы выберем изучать иностранный язык, а не пить пиво в кабаке напротив. Мы можем добиться большего удовольствия и получить больше вознаграждения от управляющей нами колонии клеток, так как более оптимальным образом исполняем основную программу – передать гены в следующее поколение. И если эмоции это – робот, то разум это и есть мы – та маленькая часть каждого из нас, которая заставляет нас идти на неприятные ощущения сейчас, чтобы получить больше приятного в будущем[2].
Разум дал неоценимые преимущества тем колониям клеток, которые им обладают. Он – костыль для тех ситуаций, когда мир меняется и старые программы перестают быть эффективными, а новые еще не созданы. Мы разумно не едем под знак «кирпич», хотя там дорога короче, мы разумно отказываемся от сладкого, мы разумно откладываем деньги. Разум может видеть, что старые программы не эффективны и принимать правильные решения – регулировать действие этих программ. Разум тоже не идеальный инструмент и совершает ошибки, часто системные, например, веря в жизнь после смерти или в преимущество одной нации перед другой.
Для того, чтобы разум мог регулировать и останавливать инстинктивные порывы, он имеет право решающего голоса, оставаясь связанным с инстинктами лишь маленьким информационным мостиком, по которому проходит только один сигнал «хорошо» или его противоположность «плохо». Поесть бы, выпить бы, мужчину бы – разум получает эти сигналы и решает, видя будущее, как вести себя дальше, но все равно, все с той же целью – с целью удовлетворения нужд большой колонии клеток, которую мы называем словом «организм». Чем разумнее человек, тем он дальше видит будущее. Чем сильнее разум человека, тем более он способен контролировать свое собственное зомбирование и противостоять роботам-эмоциям.
Мы моделируем в голове ситуации «судного дня», когда завтра уже не будет и понимаем, что можем вести себя совершенно как сорвавшиеся с катушек звери, не ограниченные никакими рамками, которые накладывало бы на нас знание того, что произойдет завтра. Мы бы вряд ли были в такой ситуации все поголовно аморальными – мораль — это часть инстинктов, но студенты наверняка не стали бы готовиться к экзамену, преступники писать прошение о помиловании, бухгалтера сдавать к вечеру кассу и подводить баланс, а матери интересоваться, сделали ли их дети уроки.
Сейчас разум читателя читает эти строки и задается вопросом: Ок, так как жить? Ограничивать себя во всем, лишать себя удовольствий для того, чтобы оставаться самим собой или прыгнуть без оглядки в пучину страстей и эмоций, отдав себя всего процессу получения удовольствия от жизни? Ответ прост: Ощущения от падения великолепны и стоят того. Но перед тем как прыгать со скалы, стоит убедиться в том, что под скалой – глубокое море, а не камни и песок.
По сути:
- То, что мы считаем «человеческим» и таким, что отличает нас от «бездушных машин» — наши эмоции, на самом деле, является «бездушной», животной частью нас.
- Когда мы ведомы эмоциями, не используя разум, мы получаем худший результат как для себя, так и для той колонии клеток, которой мы являемся.
- Пользоваться разумом также стоит аккуратно. Стоит побольше изучить то, каким когнитивным искажениям подвержен наш мыслительный процесс. Наш разум не идеален. Он просто дает, как правило, лучший результат, по сравнению с чисто животным поведением.
- Возможно, для тренировки осознанности, стоит прибегать к духовным практикам, медитации, йоге.
- Наша «моральность» также не является чисто человеческой чертой. Признаки морального поведения обнаруживаются у многих животных.
- Не стоит отказывать себе в удовольствиях, которые нам дарит жизнь. Хорошие вещи приходят к тем, кто умеет ждать.
[1] Рыба, зараженная определенными глистами, желает плавать у поверхности, где ее поймает птица, разнося потом яйца глист по всему водоему. Ей дана команда – она ее исполняет и ей это приятно. Муравей, зараженный определенным грибом, рано или поздно захочет забраться на нижнюю сторону листа и там замереть, ожидая созревания спор, которые, упав с листа на тела других муравьев, прорастают внутрь организма и начинают выделять в него определенные вещества алкалоидной группы, чтобы достичь своих целей. Пораженные паразитом муравьи-зомби покидают своих собратьев и скитаются в одиночестве до тех пор, пока грибу не приходит время продолжать разбрасывать споры в поисках новых жертв. В последние часы жизни муравьи снова лезут на листья и устраиваются так, чтобы как можно удачнее разбросать споры. Гусеница, в которой живут, поедающие ее личинки осы, будет ухаживать за ними, плести им коконы и охранять их от хищников.
[2] Страдающие от постоянных самоограничений религиозные люди, которых большинство людей с естественнонаучным образованием считают недалекими, на самом деле, ведут себя крайне разумно. Ведь именно разум является тем, что меняет временные страдания сегодня на предполагаемую вечную жизнь потом. То есть, ограничивающие себя люди, практикующие религиозную аскезу, чаще пользуются разумом чем не религиозные или религиозные в «бытовом» смысле.