П.Друкер в своей статье «Следующая информационная революция» (The Next Information Revolution by Peter F. Drucker Forbes ASAP, August 24, 1998) указал, что: «Неудовлетворенность высшего руководства данными, поставляемыми информационными технологиями, и привела в действие новую, следующую информационную революцию.»
Именно бюрократическая элита и является сейчас основным заказчиком информационных услуг. Тенденция эта распространяется и на государственную бюрократию. Все сейчас говорят о е-правительстве, о системах электронного документооборота, о единых базах данных и электронных реестрах.
Разумеется, для того чтобы, в терминах институциональной экономики, перестать являться «агентом с ограниченной рациональностью», распорядители власти требовали всегда много надежной информации для своих нужд. Также, ввиду, снова таки, терминами институциональной экономики, «транзакционных издержек», власть не могла обладать полной информацией для принятия тех или иных решений. Вместе с тем, именно информационная революция позволяет говорить о том, что транзакционные издержки можно уменьшать до уровня пренебрежения ими. Теперь в руках власти оказываются источники исчерпывающей информации практически по любому вопросу. И власти это нравится.
Вместе с тем, заказывая информационные услуги, власть, фактически, как Белоснежка, доверчиво берет отравленное яблоко из рук колдуньи. Вернее, яблок целых четыре.
- Сокращение необходимости в общественных благах;
- Переход к бизнес-процессам;
- Потеря контроля рынков с асимметричной информацией;
- Потеря монополии на информацию
Содержание
Сокращение необходимости в общественных благах
Власти, так или иначе, требуется объяснять обществу свою пользу для него. Иначе общество просто не потерпит откровенного клептократа и тому множество примеров из истории. Пользу власть может создавать администрируя создание общественных благ, стимулируя общество к финансированию этого. Если бы не было стимулирующей функции власти, то всегда бы находились «безбилетники», которых было бы подавляющее большинство, и которые бы не желали оплачивать установку маяков, строительство дорог и охрану границ. Общества, которые не догадались о том, что нужно поставить правителя, который бы выбивал дань или налоги, просто исчезли с лица Земли.
Правитель, при этом, понимал, что налоги можно потратить не только на маяк или дорогу, но и на себя лично. И вопрос того, сколько именно он мог себе присвоить, определялся лишь терпимостью народа и объемом реальных затрат. Если маяк стоил 1000 монет, а народ терпел потерю 50% своих взносов, то чтобы заполучить себе еще денег от народа, требовалось, правильно, построить дорогу или получше вооружить армию. Тогда расходы составят, скажем, 5000 монет из которых правитель заберет себе 2500 вместо 500 в первом случае.
Чтобы иметь возможность тратить больше, правителю требовалось создавать или выдумывать новые общественные блага. Именно в этом направлении развивались все «цивилизованные» общества. «Бесплатная» медицина, «бесплатное» образование, «бесплатная» пенсия и прочие «бесплатные» вещи – суть изобретения бюрократической элиты, требовавшей для себя все больше и больше дани.
Теперь возьмем к примеру такое общественное благо, как пенсия. До недавнего времени это благо выглядело так: Властная элита силой изымала часть дохода граждан и тратила его на выплату пенсий старикам. Взамен элита обещала гражданам, что она будет им платить пенсию в будущем за счет взносов будущих поколений. Эта финансовая пирамида была очень удобна власти, так как население постоянно росло и выплачивать в будущем можно намного меньше, чем в будущем можно собрать.
Тем более, что власть, эксплуатируя беззастенчиво асимметричность информации, использовала некие «справедливые» методики расчета выплаты пенсий, которыми, по факту никто, кроме бывших функционеров, разумеется, не был доволен. То есть, власть реально грабила людей, прикрываясь общественным благом – обеспеченной старостью для всех.
Как только рост населения прекратился, а аппетиты бюрократии не уменьшились, на сцене появился так называемый «кризис пенсионной системы». Нам повезло, что к тому времени информационные технологии развились настолько, что уже практически ничего не стоило (по сравнению с 19-м веком) посчитать и учесть вклад каждого гражданина в пенсионный фонд для того, чтобы выплачивать каждому гражданину ту пенсию, которую именно он заработал.
Но тогда тут же возник вопрос и у граждан (а зачем тогда нужно государство) и у государства (а зачем мне администрировать фонд, в котором я не смогу безнаказанно воровать). Все это привело к тому, что сейчас называют пенсионной реформой и к тому, что государство лишается монополии на одно из своих общественных благ. Это стало возможным именно благодаря информационной революции. Стоит посмотреть на пенсионное законодательство стран, в которых прошла пенсионная реформа, чтобы понять, что даже тексты законов оперируют такими понятиями, как «база данных», «информационная система», «резервное копирование» и т.п.
Подобная метаморфоза происходит, а в развитых странах уже произошла и с медициной.
Если мы посмотрим на очередное общественное благо, например, на дорожное строительство, то также окажется, что соответствующий уровень развития информационных технологий и тотального учета, который позволит отследить то, какая машина какой дорогой пользовалась, позволит отказаться еще от одного источника грабежа – транспортного налога, который также собирается типа «справедливо», а на самом деле либо привязан к потреблению топлива либо к объему двигателя. Но не к фактическому пробегу по фактической дороге. В итоге «правительственные» трассы содержатся в идеальном состоянии, а наиболее загруженные –наоборот.
Да, уже существуют платные дороги. И да, издержки на взимание платы и учет использования все время минимизируются. И если раньше приходилось покупать «усредненный билет» за просто въезд на платную трассу. То теперь системы распознавания номерных знаков и развитая кредитная система позволяют учитывать использование дороги вплоть до метра и выставлять соответствующий счет.
Завтра навигационные трекеры, системы видео наблюдения и видео аналитики смогут отслеживать актуальное использование автомобилем дорог и соответственно, станет возможным вместо транспортного налога, выставлять конкретный счет за конкретное пользование конкретной дорогой.
Осталось совсем чуть-чуть и уже перестанет быть понятным, а) зачем платить транспортный налог жулику и вору и б) зачем жулику и вору администрировать транспортные сборы, если украть часть денег уже не выйдет. И в итоге, государство лишится возможности собирать урожай с еще одного общественного блага. А эксплуатацией дорог займутся те, кто их действительно строит и действительно обслуживает.
Так можно рассмотреть буквально каждое общественное благо, вплоть до органов правопорядка, которые, в виде охранных фирм и так уже работают вне сферы государства, продолжающего собирать налоги «на обеспечение правопорядка».
Тотально учесть меру использования общественных благ можно практически во всем. В Херсоне в многоквартирных домах стоят «платные» лифты, на самом деле, обходящиеся жильцам дешевле «бесплатных» предоставляемых ЖКХ. Люди пользуются лифтом, используя электронные ключи и на основании статистики использования им выставляются счета. Так справедливее. Но это также стало возможным благодаря ИТ.
Разумеется, тотальный учет не сможет охватить все сферы. Да, часто уже не нужны некоторые общественные блага, например маяки. Их заменяют «приватные» навигаторы, владельцы которых автоматически, при их покупке, спонсируют спутниковую инфраструктуру. Вместе с тем, существуют блага, тотальный учет вклада людей, в которые, затруднителен или даже бесполезен. Например, армия. Можно, конечно, рассуждать о светлом мирном будущем. Но не это цель данной статьи.
Главное то, что благодаря развитию ИТ, государство все больше лишается общественных благ, которые оно раньше администрировало. Бюрократическая элита имеет все меньше денежных потоков, с которых она могла снимать себе сливки. Это означает потерю власти бюрократии над обществом. И рано или поздно власть бюрократии будет ограничена теми общественными благами, с которых и сливки снимать будет неинтересно. Пешеходные части улиц, как пример.
Переход к бизнес-процессам
Любой власти, в том числе и бюрократической элите, необходима ее легитимизация. Легитимизация включает в себя не только придание «законности» методу захвата власти (и не имеет значения, это монархия или «демократия»), но и отсылка к идее иерархии, как к естественной форме организации общества. Считается само собой разумеющимся, что кто-то должен быть «главным».
Законодательство вовсю поддерживает этот миф, рассказывая, что у компании должен быть директор с правом подписи, а у любой структуры – глава или председатель. Иерархическая модель управления, вместе с тем, не единственная и не оптимальная система организации. По идее, с точки зрения теории организации, можно рассматривать организации двух крайних типов «рыночная» и «иерархическая». Рыночная организация – стихийна и собственно организацией не является. Иерархическая, как бы «естественна». Вместе с тем, постепенно многие организации переходят на различные промежуточные формы, которые описываются не иерархией, а системой контрактов или договоренностей.
Бывают договоренности асимметричные, например, франчайзинговая схема. Бывают монополистические – холдинг, в котором услуги, в том числе бухгалтерские или кадровые, закупаются только у компаний, составляющих этот холдинг. Бывают организации-вики, на основе равноправного сотрудничества. Вместе с тем, основной формой документа, регулирующего взаимоотношения в таких организациях является не «полжение об организационной структуре», а набор контрактов.
Такие организации имеют в качестве неделимой единицы не функцию, которую кто-то исполняет, а бизнес-процесс, у которого есть клиенты и который сам является клиентом другого процесса. В современном мире происходит смена парадигмы организации с функциональной, на процессную, что экономит ресурсы компании, расходовавшиеся ранее на транзакционные издержки поддержки функционирования иерархической структуры. Да, остаются номинальные директора с правом подписи, так как законы все еще оперируют иерархиями, вместе с тем, директор, как ролевая функция в бизнес-процессах, сам становится клиентом кого-то еще, скажем, бухгалтера или IT-шника и Директор сам имеет своих клиентов виде, например, продавцов или кадровиков. Понятие «кто главнее» размывается.
Но что происходит, когда некая бюрократическая структура заказывает у ИТ компании работы по автоматизации своей деятельности, например, по автоматизации документооборота. Оказывается, что ИТ компании и тем более, программному обеспечению, которое устанавливается, все равно, кто кому начальник. ИТ компании интересно, какие бизнес-процессы происходят в организации и у кого какая роль в них. Соответственно, ИТ компания, в качестве одного из этапов внедрения своих услуг, описывает бизнес-процессы, роли и клиентов. И, итогом разработки оказывается, что не только председатель организации может что-то у кого-то требовать, но и другие члены организации тоже начинают (при помощи умного ПО) требовать что-то у председателя : Принятия того или иного решения, простановки подписи, участия в собрании, взятия на себя ответственности и т.п. Теперь руководитель организации не может спросить «почему не сделано», так как в этом «почему» есть и его процессы, и его исполнение или неисполнение их.
Получается, что информатизация бюрократических структур приводит к эрозии иерархии в этих структурах, а в дальней перспективе и к эрозии всего государственного аппарата, как иерархической структуры. А учитывая, что с точки зрения процессов и ролей, в принципе, безразлично, находятся ли исполнители внутри структуры или вне ее, недалек тот час, когда и государственные структуры перейдут на аутсорсинг практически всех функций, которые не связаны с целью их существования.
Тем более важно, что сама принципиальная возможность аутсорсинга, то есть вывода функций организации за ее пределы, стала также возможна благодаря информационным технологиям. Если раньше было удобнее (то есть с меньшими транзакционными издержками) всем находиться в одном офисе и передавать друг другу бумаги, то теперь эта необходимость исчезает и на первый план выходят транзакционные издержки на сбор людей в одном офисе. Становится дешевле, выгоднее и удобнее всем находиться вне офиса, вести документооборот в электронном виде, а совещания проводить по видеоконфереции.
Потеря контроля рынков с асимметричной информацией
Одним из важных общественных благ, поставляемых бюрократической элитой, является контроль рынков с асимметричной информацией. Бюрократия старается изо всех сил, демонстрируя свою полезность, введением институтов сертификации, лицензирования, проверок и прочих контрольных мероприятий.
Разумеется, рынки с асимметричной информацией склонны к коллапсу. Поставщику на таких рынках выгодно быть нечестным. Дешевле продавать кота в мешке, когда в мешке кота нет или кот – дохлый. Вместе с тем, поставщики не стремятся быть прозрачными только потому, что односторонняя декларация о прозрачности одного из поставщиков может навредить ему ввиду раскрытия им неких коммерческих секретов. Разумеется, секретов давно не осталось, но тут выплывает еще одна латентная активность бюрократической элиты – пропаганда мифа о необходимости прятаться. Но мы не об этом.
В условиях, когда поставщики не раскрываются и их не контролирует некий третейский посредник, рынки с асимметричной информацией схлопываются. Потребители перестают потреблять товары или услуги на этом рынке, а производителя предлагают все менее качественные изделя, заменяя качество пропагандой.
В качестве практического примера «схлопнувшегося» рынка можно привести страховой рынок Украины по состоянию на 2011 год. Клиенты не знают, получат ли они выплату по страховому убытку. Страховщики продают лишь рекламу себя и бумагу с пустым обещанием. Проникновение на рынок добровольных видов страхования составляет менее 4% от ВВП, сами страховщики живут на обязательных видах и на видах, где асимметрия информации происходит со стороны страхователя – когда страховщик, в свою очередь, не знает, что именно страхует клиент. Например, автострахование. В отсутствие полной информации по пробегу автомобиля, квалификации водителя и истории убытков, страховщик уже в равной степени асимметричен по отношению к страхователю: Первый не знает, что именно он страхует, второй не знает, какую выплату он получит.
В качестве практического примера поддерживаемого рынка можно привести фармацевтический рынок Украины по состоянию на 2011 год, где благодаря усилиям государственной инспекции по лекарствам, мы как-то уверены в том, что принимаем внутрь не подделку, а таблетки с действующим веществом, а гомеопатические «препараты» соответственно узнаваемо промаркированы.
Так вот, государственные контрольные службы стремятся усугубить контроль и их полезная функция состоит не только в том, чтобы потребители услуг на асимметричных рынках были удовлетворены качеством услуг, а и в том, чтобы все участники рынка были уверены, что продукция на рынке – качественная. Это общественное благо по поддержанию стабильности рынков трудно переоценить и бюрократическая элита будет стараться придумывать себе работу на любых рынках, где есть хоть какая-то асимметрия. Лицензии, сертификаты, службы типа СЭС или пожарников и так далее.
Государству в этом снова-таки помогают информационные технологии и уже сейчас, на том же фарм.рынке, в ряде развитых стран, введена индивидуальная маркировка лекарств вплоть до минимальной упаковки. Реализуются проекты, когда в аптеке технически нельзя будет продавать препарат, происхождение которого неизвестно или препарат с таким номером уже был однажды продан или отозван из оборота. Государство будет потреблять ИТ услуги для целей контроля.
Вместе с тем, в мире существует тенденция, которую Ф.Котлер в своей книге «Хаотика» описал, как «Усиление власти потребителя». Благодаря именно информационным технологиям, любая рекламная или пропагандистская кампания поставщика на асимметричном рынке может быть нивелирована единственной записью пользователя на блоге или в социальной сети. Фотокамеры в мобильных телефонах позволяют моментально сфотографировать критикуемое явление и тут же распространить его по всему миру. Производителям теперь становится выгоднее становиться прозрачным, а функции контроля рынков с асимметричной информацией перетекают к облаку массового сотрудничества потребителей, обменивающихся информацией напрямую друг с другом. Государство теряет еще одну свою функцию, казалось бы не отбираемую.
Потеря монополии на информацию
Джаред Даймонд в своей книге «Ружья, микробы и сталь. Судьбы человеческих обществ» справедливо указал, что государство появилось тогда, когда эгалитаризм «…уступил место единоличному централизованному авторитету, который принимал все важные решения и обладал монополией на важную информацию (например, о том, какие угрозы высказал в приватной беседе соседний вождь или какой урожай в этом году якобы пообещали послать боги)» Именно монополия на информацию была тем важнейшим источником власти всех правителей. И даже монополия на применение силы, которая свойственна любому государству – ничто по сравнению с монополией на информацию. Ведь чтобы применить силу надо знать, как, в отношении кого и насколько интенсивно ее применять.
Однако, информационные технологии, проникающие во все структуры управления, так или иначе увеличивают прозрачность их функционирования. Теперь, благодаря системам е-правительства и законам по типу «Закона о публичных данных», гражданам практически ничего не стоит узнать ту информацию, ради которой раньше приходилось вести безрезультатную переписку или выстаивать очереди в архивах.
Также стоит понимать, что информация имеет свойств утекать вся и сразу. И несмотря ни на какие меры по защите информации, в бесконечно протяженном промежутке времени всегда найдется тот, кто ее выкрадет всю сразу, благодаря созданным при помощи информационных технологий базам данных, и, к тому же, опубликует. Мы с каждым днем слышим все больше историй про дыры в безопасности, про утечки информации, про хакерские атаки, про «пленки Мельниченко» и про Wikileaks.
Государство, снабдив себя базами данных, практически предоставило в руки шпионов или доброхотов чемодан с ручкой, взявшись за которую, этот чемодан можно унести. Если раньше архивы были бумажными и неподъемными, то теперь они помещаются на ладони или вообще легко пересылаются по электронной почте.
То есть, именно благодаря информационным технологиям, государство теряет монополию на информацию, а его деятельность либо становится прозрачной, либо сами функционеры вынуждены действовать так, как будто все их действия рано или поздно будут раскрыты. Потеря монополии на информацию означает потерю власти и с этой точки зрения.
Резюме
В настоящее время мы переживаем очень интересный этап в жизни общества, который стоит назвать революцией. Государственные и корпоративные чиновники, заказывая для себя услуги информационных технологий, без которых они, что интересно, уже и прожить не могут, получает в итоге Троянского коня, который является набором предпосылок к исчезновению или коллапсу бюрократической элиты.