Где чтут богатство, там презирают все честное: верность, порядочность, стыд, стыдливость…
Салпюстий
Общество, в котором мы живем, не моногамно. Законы и правила нашего общества подразумевают, что высокоранговый самец способен, не отходя от норм морали и законов, иметь несколько жен, но не одновременно, а последовательно. Мужская привлекательность на сексуальном рынке обусловлена, в первую очередь, инвестиционными способностями мужчины, а не возрастом и, таким образом, инвестиционно способный мужчина не теряет своей привлекательности после развода и является приемлемым кандидатом в мужья для следующей молодой жены. Под «инвестициями» стоит понимать не только сугубо материальные ресурсы, такие как денежный достаток, наличие движимого и недвижимого имущества, но и такие вещи как культура и время, которое готов и будет тратить мужчина на заботу и воспитание своих детей. Генетически правильная мужская сексуальная стратегия, в условиях наличия стороннего спроса на его гены и ресурсы, будет требовать от него избавиться от предыдущей стареющей жены для вступления в брак с новой, молодой женой и к тому же, если позволяют нормы морали, обзаводиться «официальными любовницами»
Эмоционально это может выражаться как «охлаждение отношений» или просыпающаяся ненависть и нетерпение к супруге, но экономически рациональные мотивы, которыми руководствуются инстинкты, достаточно просты – лучше получить более разнообразное потомство, носящее твои гены, чем продолжать размножаться с одной и той же самкой.
В таких условиях происходит монополизация высокоранговыми самцами женщин, находящихся в самом привлекательном, с точки зрения фертильности, возрасте. С одной стороны, это уменьшает количество нерожавших женщин, но с другой это не дает женщинам никаких пожизненных гарантий. Если в полигинном обществе женщина вправе пожизненно рассчитывать на ресурсы высокорангового самца, хоть и разделяемые с товарками, то в обществе с последовательной полигинией, жена высокорангового самца с большой вероятностью теряет его после того, как ее ценность для него исчерпана: рождены несколько детей, которые встали на ноги и за которыми уже не нужно непрерывно ухаживать. Если считать, что «средний срок эксплуатации» женщины составляет 10-15 лет, то мужчина, в возрасте от 25 до 75 лет запросто может монополизировать доступ к яйцеклеткам 3-4 женщин. И все эти 3-4 женщины имеют одинаковую судьбу матери одиночки, не имея никаких пожизненных гарантий на мужа.
Наличие у одного высокорангового мужчины 3-4 жен означает, кроме возрастающего числа «разведенок» еще и то, что низкоранговым самцам женщины не достаются вообще. Чем меньше мужчина способен как инвестор конкурировать с другими, тем меньше у него шансов на брак с еще не пользованной и бездетной женщиной. Мало того, в современном обществе, в котором женщины способны самостоятельно зарабатывать деньги и пользоваться услугами нянек для воспитания своих детей, рыночная привлекательность низкоранговых самцов вообще стремится к нулю. Несмотря на то, что с точки зрения логики, обеспеченную женщину уже не должна волновать способность мужа к инвестициям в потомство, и она может сосредоточиться на других факторах, таких как культурный уровень супруга, его внешние данные или великолепное поведение в постели, инстинктивные порывы женщины требуют, чтобы ее муж был богат. Это, кстати, является причиной большого числа одиноких женщин среди тех, кто самостоятельно сделал карьеру или создал успешный бизнес. Богатство мужа величина относительная и женщина меряет его, разумеется, в сравнении со своим собственным достатком. И получается, что чем крепче женщина стоит на своих ногах, тем меньше выбор мужчин, инстинктивно привлекательных для нее. Подсознательной оценкой инвестиционной привлекательности мужчины объясняются и причины практически неминуемого охлаждения отношений в парах, у которых основной доход в семью приносит женщина.
Поэтому, избыток мужчин в обществе вообще, одновременно создает и дефицит качественных мужчин в той социальной группе, к которой принадлежит конкретная женщина, ведущая самостоятельный образ жизни и зарабатывающая себе на хлеб. Невостребованные мужчины скапливаются всегда внизу социальной иерархии, так как дефицит женщин, создаваемый статусными самцами, передается по ступенькам иерархии именно в самый низ. Мужчина как инвестор, всегда будет востребован женщинами, которые находятся еще ниже его по уровню благосостояния. А, учитывая пирамидальность любой иерархии, желанных женихов для женщин определенного социального уровня, всегда будет меньше, чем самих этих женщин.
Стоит остановиться на судьбе большого количества неимущих одиноких самцов, не вступивших в брак и оказавшихся внизу социальной лестницы. Как уже было написано в статье про моральные устои, больше количество свободных мужчин обостряет конкуренцию между ними, провоцирует агрессию и делает общество нестабильным и автоматически наполняемым мужчинами, склонными, в отсутствие семьи, к деятельности, связанной с риском и отсутствием долгосрочных стратегических целей – войне, криминалу, бродяжничеству, асоциальному поведению, алкоголизму и наркомании.
Разумеется, такая ситуация возможна в обществах, в которых присутствует сильное имущественное расслоение.
Только наличие существенной разницы в инвестиционной привлекательности мужчин способно поддерживать спрос на сексуальном рынке у разведенных высокоранговых мужчин. Получается, что те или иные явно клептократические режимы, характеризующиеся высоким расслоением, провоцируют, путем создания большой массы агрессивно настроенных неженатых мужчин, массовые волнения, которые превращаются в вооруженные столкновения, в случае применения силы властной элитой или в «бархатные» революции, если элита не решится на активное подавление бунта. Наличие большого количества холостяков как раз и обеспечивает необходимое количество участников для такой убийственной, в условиях применения современного вооружения, глупости как война. Женатые и семейные мужчины, при этом, в гораздо меньшей степени склонны к агрессии или риску, и большая доля женатых мужчин действует на общество как стабилизирующий и умиротворяющий фактор.
Важно, что сильно расслоенное общество, в котором на сексуальном рынке понижается спрос на низкоранговых мужчин, провоцирует еще большее расслоение общества, так как неустроенные мужчины опускаются сами еще ниже по социальной лестнице и спускают туда жертв своей асоциальной активности: ограбленных, покалеченных, изнасилованных и спившихся «за компанию» или ставших клиентами развитой сети распространения наркотиков. Налицо цепная реакция с положительной обратной связью. Также не добавляет эгалитаризма большое количество «использованных» разведенок с детьми.
В таких условиях выходами для властной элиты, желающей сохранить свое положение, являются геноцид собственного мужского населения путем организации войны, перенаправления агрессии неустроенных самцов на какого-то внешнего выдуманного или реального врага или ликвидация агрессивного потенциала каким-либо другим путем, например, снабжением людей большим количеством дешевого алкоголя. Кажущимся решением проблемы может являться пропаганда «семейных ценностей», чтобы обеспечить каждого мужчину «пожизненной» женщиной. Однако это не является решением ввиду того, что сама же элита и обеспечивает дефицит пригодных для размножения, а не только для рекреационного секса, женщин.
Также, в связи с ростом преступности и агрессии, возрастает спрос на сотрудников силовых структур, которые являются разумеющимся фактором, канализирующим «лишних» мужчин. Однако рост численности аппарата насилия не решает проблему, а лишь откладывает ее. Во-первых, агрессия никуда не девается, а наоборот, мобилизуется. Обычно «органы правопорядка» в таких обществах самой охраной правопорядка не занимаются, а, в основном, охраняют властную элиту — для этого, собственно, ввиду явной угрозы со стороны холостяков, они и нанимаются в огромном количестве. Во-вторых, сотрудники органов правопорядка все те же склонные к риску, неимущие и несемейные мужчины, озабоченные не исполнением своего профессионального долга, а повышением своей привлекательности, читай, материального состояния. Это для них, по большому счету, важнее вопроса жизни и смерти. Это, для их генов, единственная возможность оказаться в следующем поколении. В таких условиях полицейский аппарат будет склонен к коррупции и слиянию с криминалом. И такой аппарат не только расходует ресурсы элиты, приближая кризис власти, но и сам по себе способствует развитию агрессии внутри общества. Также не стоит исключать того, что выросший в самостоятельную силу аппарат насилия способен провести государственный переворот. Что очень вероятно, так как «вписываться» за воров, находящихся у власти, собственно и некому.
Альтернативой «ручному управлению» являются организации общества, выставляющие административные препятствия высокоранговым самцам на их пути к последовательной полигинии.
Это может быть система, в которой мужчины и женщины могут вступать в брак исключительно внутри своей социальной прослойки. Когда рыночный спрос и предложение на сексуальном рынке ограничены такой прослойкой, мужчины выглядят приблизительно одинаково обеспеченными и таким образом не конкурируют друг с другом за женщин. Деление общества на социальные прослойки обеспечивается системой каст, характерной для Индии.
Также система, которая запрещает мужчинам и женщинам добрачные и внебрачные связи независимо от социального статуса может быть устойчива, однако в условиях наличия контрацептивов и доказательного отцовства, резонных запретов внебрачному сексу как бы и нет. Но подобные системы существовали в прошлом и яркий тому пример – Викторианская Англия с ее культом добродетельной и целомудренной женщины и, соответственно чистого сердцем джентльмена.
Третьим способом является организация общества, в котором материальные блага перераспределяются от богатых к бедным. В таком случае уменьшается как возможность богатых к многоженству, так и улучшаются конкурентные преимущества бедных. Однако такие общества лишают богатых стимула к предпринимательству, а бедных к стимулу работать и валовый национальный продукт таких обществ будет ниже чем тех, в которых процветает свободная конкуренция и чисто капиталистические отношения. Вместе с тем такие общества легче вырабатывают гуманистические ценности и являются менее агрессивными и более благополучными. Например, прогрессивное или даже репрессивное по отношению к богатым налогообложение и широкое применение социальных выплат в странах северной Европы.
Четвертым способом является практика, при которой муж при разводе отдает все свое имущество жене и забирает себе детей старше грудного возраста на воспитание. В этой ситуации богатый муж становится отягощенным слишком большими обязательствами, чтобы представлять из себя серьезного конкурента на брачном рынке хотя бы некоторое и при этом достаточно длительное время. Именно по таким законам происходят бракоразводные процессы в ряде исламских стран. В частности, в Иране.
Получается, что чем выше социальная стратификация общества, тем вероятнее в нем будут процветать строгие ограничения на сексуальную активность. Обычно считается, что чем более отсталым и бедным является общество, тем строже в нем сексуальные табу. Однако это не так. Во-первых, существуют бедные и свободные сообщества. Во-вторых, существуют богатые и строгие. Количество и строгость сексуальных табу определяется скорее степенью эгалитаризма. Чем равноправнее общество, тем более свободными там ожидаются межполовые отношения.
Современные постиндустриальные общества в той или иной степени содержат все элементы, сдерживающие неравномерное распределение женщин среди мужчин: Это и социальные барьеры и юридически закрепленная моногамия, совмещенная с некоторой нетерпимостью общества к внебрачным связям и система налогообложения и социальных льгот, обеспечивающая перераспределение материальных благ от богатых к бедным и судебная практика требующая от мужа и раздела имущества и материального содержания детей до их совершеннолетия.
Однако всегда некоторое время будут существовать общества, в которых все эти сдерживающие факторы практически отсутствуют по каким-то историческим причинам: идея алиментов и раздела имущества не работает, когда у большинства людей «черная» зарплата, а имущества толком и нет. Идея перераспределения материальных благ блокируется самой властью, представленной именно сверхбогачами, ратующими, наоборот, за сокращение налогов для богатых или, вообще, за создание условий, при которых богатые, при помощи различного рода «схем», недоступных средним и бедным, могут уходить от налогообложения вообще. Идея нетерпимости к внебрачным связям не поддерживается никакой религией или религия терпима к подобному поведению, а идея социального расслоения не работает потому, что кривая распределения богатства среди населения имеет очень крутую форму и практически нельзя выделит такую замкнутую социальную группу, в которой люди бы по своему благосостоянию не отличались бы в разы. То есть, даже если взять условную и достаточно небольшую группу «олигархи», то самый бедный олигарх будет раз в десять, если не больше, беднее самого богатого. В таких условиях конкуренция высокоранговых самцов все равно сохраняется, тем более в отсутствие четких административных барьеров, разделяющих социальные группы и в условиях, когда большинство богачей — это вчерашние бедняки, сохранившие свои социальные и родственные связи и, де факто, принадлежащие более низкой социальной группе.
Такие общества, ввиду вышеназванных причин, не являются устойчивыми и в них будут иметь место бунты, революции, войны. В таких обществах будет наблюдаться рост краж, убийств, изнасилований, наркомании, алкоголизма и в этих обществах будет опасно выйти вечером на улицу. Такие общества опасны для своих соседей накопившейся в них агрессией. Такие общества обречены и, рано или поздно, на территории, которую они занимают, будут организованы другие общества, которые догадались ограничивать сексуальную активность высокоранговых самцов тем или иным способом: от введения шариата с поправкой на моногамию или других религиозных законов до эгалитаризации общества и перераспределения благ от богатых к бедным.
По сути:
• Наше общество не моногамно. Так или иначе имеет место «последовательная полигиния».
• Дефицит женщин, спровоцированный наверху социальной пирамиды, многократно усилившись, каскадно передается в самый ее низ, образуя большую массу неустроенных мужчин.
• Большая масса неустроенных мужчин провоцирует нестабильность в обществе.
• Для парирования этого эффекта разные общества изобретают разные инструменты. У всех инструментов есть те или иные недостатки.
• Возможно существование молодых обществ, в которых обычай и мораль не развились настолько, чтобы парировать негативный эффект от неустроенных самцов. Такие общества неустойчивы и или выстраивают соответствующие институты и мораль или растворяются среди окружающих, более устойчивых, сообществ.